Коронелли Джулия Евгеньевна

Лето кончилось. Хотя, довольно тепло, и даже дерева в парке ещё не подозревают о предстоящем для них испытании, мерно покачивая пышными, зелёными кронами. Чувствуется в воздухе какая-то тревожность и грусть.

— Ты не заболел? Глаза блестят. Щёки пылают.
— Всё хорошо, мама. Устал немного. Я спать лягу пораньше.

Я же не буду ей рассказывать, о чём думаю теперь постоянно.
Мы с Алей вчера вечером как всегда сидели на крепких, удобных ветвях яблони в садике на Таганке у Новоспасского монастыря. Скрытые темнотой, мы смотрели вниз и смеялись в кулачёк над ничего не подозревающими, проходящими мимо людьми. И вдруг! Неожиданно для самого себя я поцеловал её.

Лето. Лето! Осень…
— Ты зачем так много откусила от каравая, не прожуёшь теперь, не смейся, выплюнь!
— Я всегда хотела быть главнее тебя! И буду!
— Глупая, ты мне теперь – жена и обязана подчиняться, слушать и слушаться.
— Ни за что!

Осень. Осень! Зима…
— Серёжа! Будь так мил, выбей ковёр пока чистый снег. Ты обещал.
— Алечка, ща, погоди, допаяю усилитель.

Зима. Зима! Весна…
— Посмотри какие у него глазки, вылитый ты.
— Нос мамин.
— А уши папины. Заиньки мои.

Весна. Весна! Лето…
— Я с ног валюсь, засыпаю стоя как лошадь, а ты ни разу не погулял с сыном!

Лето. Лето. Осень…

Лето кончилось. Хотя, довольно тепло, и даже дерева в парке ещё не подозревают о предстоящем для них испытании, мерно покачивая пышными, зелёными кронами. Чувствуется в воздухе какая-то тревожность и грусть.

— Мама? Где ты, моя мамочка! Зачем ты пустила меня в тот вечер гулять с Алей? Это ты виновата, что она ушла, забрав сына. Ты!

А я, так и не допаял усилитель.

04, сентября 2011