ДЖУЛИЯ КОРОНЕЛЛИ С СЫНОМ… ДЕТИ -ЭТО ГЛАВНОЕ!

/////////////////////////////////////////////////////////
Дневники и записки Черта
vidgolos.com/209059-bagatiyi-spil no-iz-chinovnikami-deribanyat.html

капировать ссылку полностью

видио по ссылке У Криму громадські пляжі з легкої руки ділків і місцевої влади переходять до приватної власності…

Дневники и записки Черта.
Из дневника:

«…Письмо в «Крымский телеграф», и «Кафу».

Милостивый господин редактор! Пишет Вам Черт!
К сожалению, в силу различных исторических обстоятельств, у людей сложилось о нас, чертях, неверное представление. Мы, черти, культурны, образованны, отзывчивы и очень трудолюбивы.
Например, я ваш покорнейший слуга работаю научным консультантом по вопросам ядерной энергетики, генной инженерии, в ряде разных развивающихся стран. А, работа-то какая? Эх, черт!
Денег на проезд не дают, приходится за одну ночь скакнуть от Пхеньяна до Тегерана на своих двоих, а то и дальше. Начальство, наконец, надо мной смилостивилось, и, меня отправили к вам на отдых».

Из отдельных Записок:
День первый.
«Природа в Крыму красивая. Горы, море, пляж, чайки… Релаксирую…»

День второй.

« Куда не бросишь взгляд, всюду курортные романы, пиво с воблой, воришки кошельки тащат из хозяйственных сумок. Райский уголок!»
День третий.

« Уныло, ужасно, отпуск испорчен, и чем? Мне прямо как нож в сердце: гляжу, детишки из туберкулезного санатория, парами купаться к морю идут, смеются. Нет, это невыносимо! Я так разозлился их плесканиям в море, что небо потемнело, и ливень с градом пошел. Уф! Пляж тут же опустел. А я, в печали побрел по улочкам приморского городка».

День четвертый.

« Сутки промаялся. Не спал. Со стыдом понимаю, что ничего в этой жизни не умею. Последние 200 лет я работал исключительно с учеными. Там вопросы мотивации никогда не возникали. Говоришь ему, шепчешь: « Надо сделать самую большую бомбу в мире»… Ученый сам – день и ночь думает, как убить миллиарды человек. Скажешь генетику: «Науке необходима трехголовая кошка». Он жену отдаст спонсору, чтобы породу новую первому вывести. А здесь, мне предстоит убедить весь городок, что никак нельзя пустить этих деток к морю, не дай бог их оздоровят. Ни какого отдыха в отпуске… Но, трудоголик – я. Ох, черт!».

День шестой.

«Я все еще не знал, как преступить к этой задаче, с утра гуляя и раздумывая, вдруг, я услышал песню, доносящуюся из соседней подворотни:

«Россия, великая наша Держава-а-а?!» -, странно было слышать на украинской земле такие слова, и я, с быстротой ветра направился к поющей толпе»…
«К моему изумлению я попал на открытие памятной доски военному преступнику, доживавшему свои дни в этом чудесном месте у моря. Человек средних лет, оживленно восхищался истреблением деревень, смертям солдат, слезам вдов… О, счастье!»
Я осведомился у одной пожилой местной жительницы:
-А кто этот удивительный человек?
— Да, он, краевед у нас, работает за идею. Патриот, – устало ответила она, направляясь поближе рассмотреть доску. Ходит без денег к депутатам, в редакции газет, к главам администрации, всё клянчит и клянчит с них деньги на исторические памятники нашего города… Нет, чтобы жене купить приличное платьишко…А, ну, его к лешему!
— Постойте, дама, постойте-ка! А что за идея такая?
— «Русский мир» от Владивостока до Берлина. — Говорю же: — Иди… патриот он, — устало вздыхает она, слюнявя палец, и пытаясь ногтем отковырять лишнюю краску от буквы в названии доски.
Я радостно подошел к оратору и спросил: « И много вас, таких, идейных?» Краевед замялся, опустив глаза и хрипло, но гордо мне ответил: « Нет, не много, но мы в тельняшках».
— Так значит, Вы знакомы с народными избранниками этого городка?
— Да, — утвердительно кивнул он.
— А пойдемте к ним на собрание, Вы меня им представите, как своего коллегу. Будем вместе за «Русский мир» бороться. Идет?
— Идет!
Входим в зал, здороваемся и спрашиваем:
— Дорогие депутаты, Вам нужен «Русский мир»?
— Нет, спасибо не надо, — хором ответили они.
— А деньги хотите?, — ухмыльнувшись спросил я.
— Глупый вопрос. Только, где их взять? Все уже разворовано до нас. Бизнес на «нуле».
— А пляж? Его продайте, — порекомендовал я.
— Мы бы с радостью. Только на нашем берегу власть избирают. Здесь за такие вещи голову оторвать могут.
— А Вы избирателям идею «Русского мира» подарите, чтобы они прошлым своего города и народа гордились. А как они духовным жить станут, так им материальное вовсе не нужно будет. Как нашему краеведу. При этом я похлопал его по плечу. Вы пляж продадите, горожане и слова не скажут.
Депутаты сказали, — Отлично! Учредили «День города». Постановили поставить памятник основателю поселения».
День восьмой.
«Ко мне ворвался краевед с криком: — Он неместный! Понимаешь, приезжий. Он, вообще, не русский!
— Кто? – спросонья спросил я.
— Основатель! Он испанец из Турции. К нам приехал. Земли получил за службу. Он в «Русский мир» не годится.
— Успокойтесь, коллега! Мы скажем, что денег на памятник в бюджете нет. И забудут все о нем до следующего лета.
Вечером мы пошли с краеведом на праздник города. Люди пели, танцевали, пили. Был фейерверк. Когда пьяные гости стали расходиться, меня окружили захмелевшие депутаты:
— Как нам продавать земли? – озадачено, спрашивали они меня.
— Видите ресторан?, — показал я пальцем на веранду ближайшего питейного заведения. У меня там знакомый бармен торгует анашой. Скажите, что выбор у него не велик. Либо тюрьма, либо ваш бизнес. Только продавайте с непременным условием: построить за год либо отель, либо коттедж. Не построит, землю отбираем. С таким условием один участок можно продать сотне человек. А я всю ночь буду сидеть и каждому пьяному суслику внушать:
— Ты в жизни ничего не достиг и не достигнешь. Ни профессии у тебя хорошей. Ни бизнеса. А здесь участки на пляже дешевые. Практически задаром. Купи. Построишь коттедж или гостиницу. Деньги будут. Весь год с семьей на море жить будешь. Это твой единственный шанс!"

День одиннадцатый.

«Весь город заполонили самодовольные «инвесторы». Ходят гоголем по набережной туда-сюда. То в море искупаются, то к депутатам зайдут спросят, а как местная власть защищает их собственность? Депутаты ко мне:
— Черт! Черт! Мы пропали! Они хотят, чтобы мы защитили их собственность. А мы её уже стольким людям продать успели.
— Я спокойно ответил, что ваши инвесторы ничего о собственности не знают. Вы забором пляж огородите и никого не пускайте, включая их. А всем скажите, что это в целях защиты частной собственности. И они довольны будут».

День тринадцатый.
«Мне уже пора уезжать. Друг-краевед шел меня провожать. Мы шагали мимо огромного забора, у которого толпились дети-туберкулезники. Они дергали большой амбарный замок, надеясь его сорвать. Ах, детские мечты!.. Мой спутник им искренне сочувствовал и от всей души возмущался этим безобразием. А когда пляж и дети остались позади, заглянул мне в глаза и вкрадчиво спросил:
— Друг, ты ученый, настоящая голова. Скажи о ком из местных великих людей мне писать. Хочу быть известным. Чтобы меня люди помнили в веках, чтобы я был, как Нестор или Геродот.
— Друг мой, здесь такое скоро начнется, что только один черт знает, что будет. Ты смотри и пиши, день за днем. И станешь знаменит. Как Нестор не будешь, да оно и надо тебе – быть монахом. А вот с Геродотом я тебя познакомлю. Не забуду. Я своему слову верен. Он живет рядом со мною.
Пожал я ему руку. Окинул все вокруг прощальным взглядом и растаял в воздухе».