«На «круглом столе», посвященном профилактике терроризма, отец Антоний призвал власти согласовывать с представителями духовенства установку таких памятных знаков, как менгир». («Кафа», 2 октября 2015 г.)
Возможно, у отца Антония менгир ассоциируется с мешком гексогена. В их формах некоторое сходство, безусловно, есть. Но главное в другом: не где, а в каком контексте прозвучало высказывание, не перепутал ли уважаемый благочинный, какое лето на дворе, в каком веке он, да и все мы живем — в двадцать первом, или в средневековье, где правили бал инквизиция и «Молот ведьм»? В каком государстве — в светском или клерикальном, где без благословения «святых отцов» не то, что памятный знак поставить, щепку в землю воткнуть нельзя?
По мнению отца Антония, «менгир вызвал неоднозначную реакцию, как со стороны верующих, так и со стороны светских людей, поскольку в религиозном мире он символизирует нечто плохое».
Полагая невероятно сложным угадать, какой смысл вкладывает отец Антоний в понятие «нечто плохое», стоит признать право отца Антония считать что угодно чем угодно, но только, как он сам подчеркивает, в религиозном мире. Но также необходимо признавать право, куда большего числа людей, ни разу в жизни не посещавших ни церкви, ни мечети, ни синагоги, жить вне религиозного мира, по светским законам Российской Федерации, государства, которое конституционно отделило от себя любую церковь.
Куда откровеннее отца Антония высказался его коллега архимандрит Марк, отождествивший менгир с фаллосом. Если настоятель женского монастыря увидел в менгире мужской половой член, это его право, и оспаривать его невозможно. Но, также невозможно спорить с теми, кто ничего подобного, привидевшемуся архимандриту Марку, в менгире не увидел.
На конкурс легенд о феодосийском менгире было подано более семидесяти работ.
Их география — от Феодосии до Сахалина! Авторы прислали прекрасные, трогательные, — кто в прозе, кто в стихах, — произведения о любви, верности, преданности своей земле, своему народу. Вот какие чувства вызвал мгновенно ставший достопримечательностью города феодосийский менгир, к которому поспешили туристы, чтобы запечатлеть себя на память рядом с этим свидетелем тысячелетий, чтобы вобрать в себя его бесконечную энергию. Может быть это и есть «нечто плохое» в интерпретации феодосийского благочинного?
Когда одни служители церкви предлагают организацию новых туристических маршрутов по памятным и сакральным для православных местам, они всегда приветствуются и поддерживаются администрацией города, как его настоящие патриоты. Но, когда другие служители церкви домогаются убрать что-либо не соответствующее их конфессиональным воззрениям и догмам, но полностью вписывающееся в концепцию туристической Феодосии, вопросы об их роли возникают сами собой.
Неделей позже публичного обращения архимандрита Марка к православным христианам, в городской отдел ФСБ поступила анонимка, в которой его обращение чуть ли не повторялось дословно. Авторов быстро нашли. Ими оказались священнослужители Феодосийского благочиния РПЦ.
Пишущий анонимки священник, которому на исповеди открывают самое сокровенное, в понимании любого человека, особенно воцерковленного, уже сам ввергает себя во зло, противостояние которому есть первая и главная задача церкви. И говорить о праве таких «пастырей» быть духовными отцами и нравоучителями оскорбительно для тысяч других священников, истово несущих людям Благословение Господне, свет веры и веру в торжество мира, справедливости и всеобъемлющей любви Христовой.
Наблюдение за нравственным поведением клира подведомственных церковных округов куда более пристало духовным должностным лицам, нежели безапелляционные суждения, что вредно, а что не вредно подрастающему поколению, экстраполирование «определенных религиозных смыслов» на всех и каждого, и, тем более, желание приобретения полномочий, являющихся прерогативой органов государственной власти.
Такая позиция, предопределяющая наделение религиозных сообществ, независимо от исповедуемых внутри них религий, какими-либо преференциями, выходящими за рамки парадигмы правового светского государства, не только является заблуждением, но и наглядно иллюстрирует сомнения находящихся на ней в ошибочности государственного устройства Российской Федерации и в претензиях на управление государственными институтами.

Владимир Бельский,
советник Главы администрации Феодосии