«Они пошли между колоннами и наконец выбрались в какой-то другой зал, в котором почему-то сильно пахло лимоном, где слышались какие-то шорохи и где что-то задело Маргариту по голове. Она вздрогнула.
— Не пугайтесь, — сладко успокоил Коровьев, беря Маргариту под руку, — бальные ухищрения Бегемота, ничего более. И вообще я позволю себе смелость посоветовать вам, Маргарита Николаевна, никогда и ничего не бояться. Это неразумно. Бал будет пышный, не стану скрывать от вас этого. Мы увидим лиц, объем власти которых в свое время был чрезвычайно велик. Но, право, как подумаешь о том, насколько микроскопически малы их возможности по сравнению с возможностями того, в чьей свите я имею честь состоять, становится смешно и, даже я бы сказал, грустно. Да и притом вы сами — королевской крови.
— Почему королевской крови? — испуганно шепнула Маргарита, прижимаясь к Коровьеву.
— Ах, королева, — игриво трещал Коровьев, — вопросы крови — самые сложные вопросы в мире! И если бы расспросить некоторых прабабушек и в особенности тех из них, что пользовались репутацией смиренниц, удивительнейшие тайны открылись бы, уважаемая Маргарита Николаевна. Я ничуть не погрешу, если, говоря об этом, упомяну о причудливо тасуемой колоде карт. Есть вещи, в которых совершенно недействительны ни сословные перегородки, ни даже границы между государствами. Намекну: одна из французских королев, жившая в шестнадцатом веке, надо полагать, очень изумилась бы, если бы кто-нибудь сказал ей, что ее прелестную прапрапраправнучку я по прошествии многих лет буду вести под руку в Москве по бальным залам. Но мы пришли!»

"- Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!"

" — Вздор! Лет через триста это пройдет. Мне посоветовали множество лекарств, но я по старинке придерживаюсь бабушкиных средств. Поразительные травы оставила в наследство поганая старушка, моя бабушка! Кстати, скажите, а вы не страдаете ли чем-нибудь? Быть может, у вас есть какая-нибудь печаль, отравляющая душу, тоска?
— Нет, мессир, ничего этого нет, — ответила умница Маргарита, — а теперь, когда я у вас, я чувствую себя совсем хорошо.

— Кровь — великое дело, — неизвестно к чему весело сказал Воланд и прибавил: — Я вижу, что вас интересует мой глобус."

«Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!»
Булгаков. «Мастер и Маргарита»

С детства ненавижу просить.

Требовать – это за всегда пожалуйста, например, в магазине, чтобы вежливо обслужили, да, еще поменяли тухлые фрукты, на такие же, но – «прям с дерева!». А почему—нет-то? Или в очереди талончик к специалисту в местной поликлинике в 6 утра просить не стану, да провались! Лучше сдохну, а просить не буду, да и лечиться туда ходить опасно, вот и не хожу, как и в Общество инвалидов за дырявым полотенцем от правительства нет, не пойду.


«Человек всегда должен надеется на собственные силы!» — учил меня отец.

А когда этих самых сил у меня не стало, каюсь, вот тогда — просила, лёжа 4-е года вставая лишь в туалет. Просила у Господа, а значит у себя, поскольку по его образу и подобию слеплена – «Вставай, зараза такая. Ты что? Решила оставить сына своего сиротой? Нет, не выйдет! Дудки!».

Еще я просила лавочки у подъезда поставить, правда, опять-таки это и не просьба была, а обращение к нашей Управе, и требование к нашему мэру. А, когда добилась, то сама пошла да покрыла их лаком, чтобы в зеленый или коричневый цвет их не покрасили, и клумбу посадила, не без рук же.

Требовала не сносить ЦДХа, и получилось!

Подписалась под письмом об освобождении Ходорковского, требую, чтобы освободили умного парня, но понимаю, что для этого придется убить президента! А я не Каплан.
Хотя меня все очень смелой считают. Даже – через-чур! Вот взяла, да и написала книгу о своих предках. Смелую книгу.

Теперь гадости от завистников выслушиваю и смеюсь.

Так о чем же я? Ах, да, о Гордости! Об этом Смертном грехе.

Ну, кому грех, а кому – не унижайся не перед кем, все равно всем только до себя самих!
Нет, среди многочисленной серой массы людей, все же я нашла несколько светлых лиц.
Сами предложили тихо и спокойно: «Дай, помогу!». «Добрые дела, Джу, делают тихо и незаметно»,-- именно так мне сказал мой друг, которого врядли увижу, тк живет далеко в другой стране. И – прав!

Вот вам и Смертный грех.

Не согласна я, что просить надо, как не уважающие себя грязные, вонючие люди, лежащие на полу в метро или переходах с красивым французским названием «Бомж». Мужики в колясках и афганской форме без ног, но не без головы же! Старушки с цветами с дачи. Откуда у них дача-то? Мне б такую!

Нет, не желаю я ничего просить, сами дадут, если заслуживаю того. И другую щёку тоже не подставлю, и не надейтесь, скорее, нанесу ответный удар.

Хотя, вот вспомнила. Просила все же! Подругу на мой день рождения ничего мне не дарить, а испечь «Шарлотку» с яблоками, тк не успела себе после переезда и ремонта духовой шкаф купить. Вроде мелочь, но жую сейчас покупной пирожок с яблочным повидлом и плююсь.

Джулия Коронелли 24. Окт. 2011 Москва.