— Садик? Это туда, за домами. По ступенькам надо спуститься, — показывает продавщица на овощном мини-рынке Челноковского массива. Однако поиски строящегося с недавних пор детсада не так просты, как кажется человеку неискушенному. Спустившись между многоэтажками по ступенькам, надо изрядно поплутать по дворам, чтоб найти следующие ступеньки, спросить о том, как идти дальше, некого: во дворах мирно играют стайки бездомных щенков, черноухих котят (почему на Челноках кажущееся большинство кошачьего народу черное) и – изредка – совсем еще маленькие дети, для которых сад как раз и строится. Спустившись по вытертым от времени и выщербленным от тягот человеческих ног ступеням, в итоге мы все же попадаем на небольшую равнину. Вокруг – ни души. Высокие дома-коробки уступают место гаражам и тропкам, извилисто тянущимся между зарослями камыша. Камыша здесь много, он зеленый и сочный, и даже приятно пахнет на приличном расстоянии. Еще здесь много живописного разнотравья, через которое путник – с котомкой или без таковой – мирно шагает по художественным тропкам и переступает через высохшие ручейки по заботливо проложенным дощечкам. В общем, тихо и зелено. Местами об урбанизации напоминают ржавые железки и ненужные стройматериалы, припрятанные в траве.

В итоге перед прохожим все-таки появляется высокий строительный забор – так и есть: здесь строят новый детсад на 260 мест. Правда, в расположенном неподалеку хлебном магазине предупредили сразу:
— Чего вам туда идти-то? Там давно все заморозили. Котлован только вырыли, и все.
Взобравшись на глиняный пригорок, любопытный прохожий убеждается в правоте продавщицы: действительно, строили, но не построили. Над довольно большой строительной площадкой уныло возвышается стрела строительного крана, из земли угрожающе торчит, ощерившись, арматурное железо. «Кина не будет. Электричество кончилось», — отмечает прохожий.

На обратном пути людей, несмотря на дневное время суток, практически невозможно встретить. Вообще-то это к лучшему, так как, встретить кого-то в буйных камышовых зарослях откровенно страшно. В голове некстати возникают картинки из фильмов ужасов.
Во дворах некоторых домов есть детские площадки: песочницы и горки. Там возятся малыши, которые играют крышечками от пивных бутылок. Последние стоят тут же, откупоренные и выпитые.
— А тетя бутылки фотографирует! А зачем, тетя? – изумляется мальчик лет пяти.
— Красивые! – отвечаю
— Класивые?? Неее…зачем их фотоглафиловать? – шепеляво возмущается поведением несмышленого фотографа его друг.

Выбравшись из каменного лабиринта по все тем же пресловутым ступенькам, можно наконец перейти на другую сторону дороги. Там – частные домики, заборчики из старой красной черепицы и наливающиеся красным соком вишни. Красиво и романтично, немного по-сельски даже. Еще дальше – красные двухэтажки, когда-то принадлежавшие заводу стройматериалов. Они тоже выглядят живописно, но только на первый взгляд. Чуть погодя прохожий понимает: с удобствами тут туго.

Нос не подводит и сам направляет ноги в нужную сторону. Во дворе, рядом с хозяйским забором, находится заведение, обозначенное буквами «Мэ» и «Жо». Вонь стоит жуткая, даже жестокая. Если на «женской» половине видны следы уборки, то на мужской…И дело даже не в том, что туалет бесхозный, и убирать там некому. Дело в том, что туалетом, который давно не функционирует, продолжают, pardon my french, пользоваться…Рядом – палисадники, розы и жилые дома.
Челноки – необычный спальный район. Тут тебе – и вишни в палисадах, и бетонные «высотки», и страшная вонь, и цветущие розы. Говорят, лет 20 назад получить квартиру на Челноках было престижно… Наверное, тогда здесь сажали розы. Сейчас они как-то потерялись на фоне «Мэ» и «Жо» и камышового шума…