К 101-летию со дня рождения и 52-летию со дня гибели Юрия Гарнаева, чьим именем названа одна из улиц Феодосии.
В разгар курортного сезона, гуляя по набережной города, я невольно залюбовался, как по Феодосийскому заливу, разрезая волны, шел прогулочный теплоход «Юрий Гарнаев». С борта звучала музыка. Диктор по громкоговорителю призывал отдыхающих совершить морскую прогулку по заливу и к Карадагу. Из глубины памяти всплыли воспоминания начала 1950-х годов на аэродроме Карагоз под Старым Крымом. Когда-то это был аэродром, где проводились испытания новых видов вооружения: мин, торпед, авиабомб и стрелкового оружия самолетов. В те годы я проходил там службу в качестве техника самолетов Ту-2, а затем Ил-28Т. Тогда только-только по-настоящему начались испытания вертолета конструкции ОКБ Николая Ильича Камова. Проводили эти испытания летчики ЛИС (летно-испытательной станции) Е.А. Гридюшко (летчик-истребитель в Великую Отечественную войну), П.И. Гарстуков, Ю.А. Гарнаев. Все это проходило на заре становления конструкторского бюро Камова. Здесь отрабатывалась система соосного расположения вращающихся лопастей в противоположном направлении. на испытании вертолета от ОКБ находился замконстуктора И.А. Эрлих, ведущие специалисты по теории винтов. Как помню, вертолет, вернее, систему, поставили на площадку с открытых бортов ГАЗ-51, и личный состав полка пошел посмотреть, как эта «каракатица» будет взлетать. Техником этого вертолета КА-10-20 был старший сержант Шевляков, и звали его почему-то «Хошимином»…
В наши дни не только на аэродроме, но и на городской улице или сельской дороге редко кто не остановится и не задерет голову, чтобы проводить взглядом летящий вертолет. Как пишет в книге «Испытано в небе» Герой Советского Союза, заслуженный летчик-испытатель М.Л. Галлай, трудно назвать летчика, который превосходил Юрия Гарнаева по уникальности – разнообразию освоенных им типов и классов летательных аппаратов.
Путь Гарнаева в большую авиацию (если бы я так не боялся громких слов, то обязательно назвал бы этот путь «эпопеей») был весьма тернистым. Трудно, я думаю, найти людей, которые с такой силой и самоотверженностью пробивались сквозь, казалось бы, непреодолимые преграды к цели своей жизни. Что говорить, ни у кого из нас эта дорога не была сплошь усыпана розами. Но таких препятствий, как Гарнаеву, судьба не преподносила, пожалуй, никому.
Окончание войны с Японией он встретил старшим лейтенантом, летчиком-истребителем авиации ВВС. Казалось, ему открыты все дороги, все пути. И вдруг, как снег на голову, свалилась беда: неожиданная, незаслуженная, злая… Несколько лет (1945-1948 гг.) Юра об авиации не мог и мечтать. Какая уже там авиация, когда и на обычную-то земную жизнь приходилось смотреть сквозь перечеркнувшую все сетку колючей проволоки (причина его заключения мне неизвестна, — Е.Е.).
Как пишет далее М.Л. Галлай, лишь в самом конце 40-х гг. Гарнаев появился на нашем аэродроме. Конечно, не как летчик – об этом по существовавшим правилам не могло быть и речи. Невероятным везением было уже то, что его приняли техником-экспериментатором. Группа, в которой он начал работать, была не совсем обычной. Она трудилась над решением проблемы перелива горючего в воздухе из одного самолета в другой…
Для Гарнаева такое начало службы в испытательной авиации оказалось, по-видимому, даже более полезным, чем, если бы он пришел к нам сразу летчиком-испытателем. Практическое освоение тылов испытательной работы, опят полетов в качестве наблюдателя, общение со штатными летчиками-испытателями – все это было такой академией, переоценить которую невозможно. Теперь, после освоения азов, ему самое время было садиться за штурвал. Но в этот момент судьба от Гарнаева отвернулась.
В чью-то инициативную голову пришла идея проверить личный состав летчиков-испытателей: насколько, так сказать, надежны руки, которым доверены многомиллионные опытные и экспериментальные самолеты. И проверка развернулась полным ходом. К сожалению, основным ее критерием служили не «живые» дела, а, прежде всего, анкеты. Нетрудно догадаться, что среди преданных остракизму оказался и Гарнаев – на фоне завидной безупречности всех предыдущих пунктов анкеты пункт «Привлекался ли ранее…» был у него существенно подпорчен.
У Юрия изъяли пропуск на аэродром. Понимая ситуацию, он принял предложенную ему должность заведующего институтским клубом «Стрела». Целый год ежедневно приходил на службу в расположенное тут же, у самой ограды аэродрома, здание. Делал все, что положено добропорядочному завклубом…
Прошла смутная пора и Юрия Гарнаева вернули в очередной раз за штурвал. Быстро восстановив былые навыки и освоив новые для себя типы летательных аппаратов, Гарнаев брался, без преувеличения, за любую работу на любой машине – от одноместного скоростного истребителя до пассажирского лайнера (поднял в небо и провел испытания турболета, самолетов Ми-3, Ми-4 по отстрелу лопастей на феодосийском полигоне Чауда, самолета Миг-28 на максимальной скорости, ряд средств спасения, силовой установки Ми-6, Ту-16 и Ан-10 на сваливание, Ту-104 на режиме невесомости, испытания скафандров на Миг-15, Ил-28, Ту-14). И так жаль, что безвременная смерть настигла этого выдающегося летчика-испытателя в августе 1967 года тоже в нестандартной работе – тушении лесных пожаров на вертолете Ми-6ПЖ. Погиб Юрий в районе Марселя (Франция).
Вскоре Юрию Гарнаеву в один и то же день были присвоены звания Героя Советского Союза и заслуженного летчика-испытателя СССР. В последние годы, когда его имя стало то и дело появляться в печати, когда на страницах журналов все чаще появлялись его портреты, многие люди, узнавшие его лишь в то время, искренне считали, что он счастливчик – человек, которому в жизни сильно повезло. Но свое «везение» Гарнаев создал себе сам, собственными руками, вопреки многим и немногим весьма неблагоприятным для этого обстоятельствам. То, что сделал в своей жизни этот по-настоящему незаурядный летчик-испытатель, прочно вошло в историю авиации. Наверное, это единственная форма бессмертия, доступная человеку – бессмертие его дела.
Тернистый путь Юрия Александровича Гарнаева (1917-1967 гг.) в авиации не был «ковровой дорожкой, усыпанной лепестками красных роз», а больше – шипами «доброжелателей». За ратный труд Ю.А. Гарнаев награжден орденами Ленина, Отечественной войны 1-й степени, Трудового Красного Знамени, медалями. Его именем названа улица в Балашове, на которой он учился. В Жуковском на доме, где он жил, установлены мемориальные доски. Его именем названы улицы Улан-Удэ, Феодосии. В городе Ле-Ров (Франция) установлен памятник русскому герою.
По стопам отца пошел его сын Александр. Когда погиб его отец, ему было семь лет. в настоящее время Александр Гарнаев – заслуженный летчик-испытатель России, Герой России, кандидат экономических наук.
Евгений Егоров – ветеран ЛИЦ, войны